Выходя на внешние рынки, наш человек наивно надеется на порядочность контрагентов. Но они — тоже люди, подвержены соблазнам и далеко не всегда выполняют свои обязательства. Что делать в таком случае? Опросы Международной финансовой корпорации (IFC) показывают, что с процедурой международного арбитража знакомы всего 10 % наших предпринимателей. Поможет ли «заграница» украинскому бизнесу?
Третий — не лишний
Не стоит представлять себе разногласия между сторонами ВЭД как явление из области фантастики. Но если споры между резидентами решаются в хозсудах, то выяснять отношения с зарубежным партнёром куда сложнее из-за нюансов юрисдикции. К сожалению, разрешение коммерческого спора в украинском суде отнюдь не гарантирует выполнение его предписаний в чужом государстве. Такое возможно только в случае, если между странами действует договор о взаимном признании судебных решений. Но наивно ожидать добровольного исполнения предписаний нашего суда от проигравшей стороны, которая уже нарушила обязательства.
В мировой практике признание решений судов других государств — явление вообще непопулярное: к Гаагской конвенции, которая регулирует эти вопросы, присоединились не более десятка стран. Поэтому споры между компаниями-контрагентами, действующими в разных государствах, уходят в международный коммерческий арбитраж (МКА). По сути, это разновидность третейского суда, но его решения являются обязательными и могут исполняться в принудительном порядке, что предусмотрено Нью-Йоркской конвенцией о признании иностранных арбитражных решений. Конвенцию подписали более 140 государств, то есть практически большая часть мира.
В Украине тоже есть органы, выполняющие функции международного коммерческого арбитража: это МКАС при Торгово-промышленной палате и Морская арбитражная комиссия. Но те, кто имеет соответствующие финансовые возможности, предпочитают решать споры в проверенных международных институциях, хотя стоимость такого разбирательства может стартовать от $100 тыс. Наиболее уважаемые — Лондонский международный арбитражный суд, Арбитраж при Торгово-промышленной палате Стокгольма, а также Американская арбитражная ассоциация.
Предупреждён — значит вооружён!
Неоспоримые преимущества международного арбитража — непредвзятость арбитров и возможность выбрать применяемое право. Однако при прочих равных обратиться в МКА имеют возможность только те, кто в контракте с партнёром-нерезидентом оговорил арбитражное соглашение, то есть договорённость о порядке урегулирования разногласий, если таковые возникнут, и прежде всего — вид арбитража: постоянно действующего или ad hoc, созданного под данный конкретный спор. Во втором случае придётся договариваться о месте и составе суда, регламенте и правовых нормах, которыми он будет обязан руководствоваться. И ещё вопрос, какой из вариантов обойдётся дешевле…
Пример урегулирования сложного международного спора — результат 4-летней тяжбы по иску к концерну Volkswagen AG, выдвинутому японской компанией Suzuki Motor Corp., в одностороннем порядке аннулировавшей соглашение по совместному выпуску автомобилей. Лондонский суд обязал немцев продать их долю акций Suzuki на $3,9 млрд, а японцев ждёт штраф за нарушение условий договора о партнёрстве.
Во всём цивилизованном мире добровольное подчинение требованиям международных арбитражей является правилом. Но не стоит забывать, что ключевое слово здесь — «добровольное»: компетенция МКА не абсолютна и держится на согласии самих сторон спора признать его решения. Кроме того, исполнение этих решений зависит от капризов судопроизводства страны, где находится компания-должник. Тут можно вспомнить отказ Литвы (подписавшей Нью-Йоркскую конвенцию!) в 2012 году подчиниться решению Стокгольмского суда по иску «Газпрома» к национальному импортёру и транзитёру газа Lietuvos Dujos, нарушившему акционерный договор с поставщиком. Основания: Стокгольм «свёл на нет правоспособность Литовского государства». И победила казуистика…
Доходное дело
Украина ратифицировала Нью-Йоркскую конвенцию и имеет собственный закон об МКА. Тем не менее она не стала популярным центром разрешения коммерческих споров (скорее популярным ответчиком в международных арбитражах по «дерибанам», несоблюдению инвестиционных соглашений и т. д.). Дело тут не только в недоверии к украинским арбитрам, но и в несовершенстве процессуальных норм. Поэтому западные партнёры не склонны прописывать в арбитражных соглашениях Украину как место рассмотрения споров. Да и наши бизнесмены предпочитают зарубежных медиаторов.
Наши власти явно не заинтересованы в развитии альтернативы государственным судам, над которой нельзя получить влияние, ведь арбитражное соглашение исключает передачу спора в государственный суд. Между тем качество арбитражного законодательства и наличие положительной практики международного арбитража являются одними из критериев оценки страны в рейтингах Doing Business и Investment Attractiveness Index, где место Украины — отнюдь не в первой десятке. А ведь это не только влияет на наш инвестиционный имидж, но и лишает наших специалистов прибыли, а бюджет — соответствующих налогов.
Тем временем многие государства проявляют активность в развитии направления коммерческого арбитрирования. Причины таких тенденций — в доходности дела. Так, по некоторым оценкам, наиболее популярная сейчас английская система арбитражного правосудия даёт в бюджет страны около $1 млрд налогов с гонораров арбитров и юристов.
Увидев мировые тренды, спохватились и наши парламентарии. В соответствующий комитет ВР якобы уже передан законопроект, который призван поднять имидж Украины как места арбитража и, соответственно, привлечь инвестиции. Но, похоже, парламентариям сейчас не до имиджа страны — досидеть бы хоть до осени…
Так что, выходя на поле внешнеэкономической деятельности, украинскому бизнесу приходится надеяться только на Бога, порядочность партнёров и некоррумпированность лондонских судов.
Zavarnik