7 октября в пресс-центре информационного агентства «Украинские Новости» состоялся круглый стол на тему: «Когда украинцы понесут деньги в банки?».
Экономические эксперты собрались вместе, чтобы обозначить главные причины оттока депозитов из украинских банков и очертить главные механизмы стабилизации ситуации на валютном рынке и в банковской сфере.
Ниже предлагаем вашему вниманию полную текстовую расшифровку экспертной встречи.
Президент Украинского аналитического центра, экономист Александр Охрименко: Начнем наш круглый стол с достаточно болезненной темы: «Насколько реально восстановить доверие к украинским банкам?».
Я думаю, для вас не секрет, что в Украине сложилась очень негативная ситуация, когда граждане массово забирают деньги из банков. По официальным данным Национального банка, которых все еще нет на сайте регулятора, но есть информация спикера НБУ, из банковской системы с начала года забрали 110 млрд. Если разделить по валютам, то 7 млрд украинцы забрали в иностранной валюте и 50 млрд – в гривне. Если посчитать в процентах, то из банковской системы изъяли около 40% средств. Подчеркну, что это статистика по населению – физическим лицам. По юридическим лицам отток депозитов как раз невысокий. При этом не секрет, что на сегодняшний день очереди желающих забрать депозиты из банков очень-очень большие.
Я хотел бы обратить ваше внимание на историю. Вы, наверное, помните 2008-2009 годы, когда также наблюдался высокий отток депозитов. И помните, наверное, разговоры, что этот отток будет постоянным, что это крах банковской системы и т.д. И я вам хочу напомнить 2010-й, когда ситуация сложилась наоборот – люди начали вновь ложить деньги на депозиты. В 2011-м году сумма депозитов, которую принесли в банки, была больше той, которую забрали в 2009 году. Возникает вопрос: «Что же произошло, что стало причиной притока депозитных средств в те годы?
Если помните, тогда руководство Нацбанка сделало две вещи. Во-первых, оно не вводило в банках временные администрации, а во-вторых, наладило рефинансирование банковской системы. В результате этих мер те, кто хотели забрать депозиты, их забрали. Но когда они увидели, что банки депозиты отдают, ситуация изменились в другую сторону, и люди начали их нести обратно.
Я считаю, что самая крупная ошибка, которая допущена нынешним руководством НБУ состоит в том, что оно не понимает, как успокоить украинцев. Вместо того, чтобы давать рефинансирование, они сначала вводят в банках временные администрации и только после этого начинают решать вопрос, где найти деньги. При этом чаще всего происходит эмиссия гривны, которая выплачивается банкам, подпадающим под ликвидацию. Поэтому на сегодняшний момент у нас получилась двоякая ситуация. С одной стороны, в украинских банках введено уже 13 временных администраций, их уже трудно считать. С другой стороны есть информация, что часть банков не выплачивает депозиты или выплачивает их с задержками.
Нацбанк уже напечатал почти 14 млрд грн, и надо еще 10 млрд, чтобы хоть как то разблокировать выплату из Фонда гарантирования вкладов физлиц. Вы сами хорошо понимаете, что деньги, которые выдаются из этого Фонда, - это прямые деньги, которые идут на валютный рынок и на рынок б/у товаров. И вряд ли эти деньги сегодня смогут вернуться назад в банки. Поэтому хотелось бы со специалистами рассмотреть вопрос, насколько реально исправить сложившуюся ситуацию, чтобы украинцы снова, как в 2010 году, снова понесли деньги в банки?
Передаю слово председателю Совета ассоциации украинских банков Станиславу Аржевитину.
Председатель Совета ассоциации украинских банков Станислав Аржевитин: Действительно вопрос, который вы только что подняли, очень актуален. Только хотелось бы дать ответ не только на вопрос «Когда понесут деньги в банки?», но и «Сколько понесут?». Ведь это очень важно и я думаю, что все присутствующие будут называть цифры 500-700 млрд гривен или в долларах 50-70 млрд долларов, - это те средства, которые оборачиваются вне банковской системы, вне границ легальной экономики и вызывают множество проблем. Мне кажется, что это тот стратегический пласт ресурса, который должен стать основой для дальнейшего развития нашей экономики. Реформированной или уже новой.
Я смотрю, у вас такой хороший набор вопросов, которые мы сегодня будем рассматривать. Хотя, по большому счету, ответы на эти вопросы в одном документе, - постановлении Национального банка №523 «О реформировании Нацбанка». Хотя никто из нас не видел текста этого постановления. Мы знаем только о проектных решениях этого постановления. Но мне кажется, там есть ответы на все вопросы, которые мы сегодня подняли.
Если коротко, то я считаю, что для того, чтобы граждане снова понесли деньги в банковскую систему, нужно восстановить доверие к государству, а точнее, - к государственной экономической политике. Если опуститься еще ниже, то это две составляющие. Первая – ценовая стабильность, которая интересует людей, для чего эта экономическая политика в стране и ведется. И вторая составляющая – это курсовая политика. Деньги в систему начнут нести тогда, когда украинцы, или же клиенты для банков, увидят, что государство не стоит в стороне от проблем, которые она создала.
Один пример - валютный курс, кредиты для физических лиц принимались под 5%, немного под 8%, а сегодня нужно «тушить» уже под 12 – 14%. Государство фактически устранилась от этой проблемы, хотя оно ее и вызвала. Ведь за курс не отвечает ни банковское учреждение, ни гражданин Украины. Но государство устранилось от решения этой проблемы.
Да, есть в первом чтении проект закона о реструктуризации этих долгов. Но мы чувствуем, что никто его же и не примет, и эта проблема останется один на один между банковским учреждением и клиентом. До тех пор, пока у нас будут такие проблемы, до тех пор банковскую систему будут обвинять в том, что это ей не доверяют. Но на самом деле, я думаю, что проблема не в доверии к банкам, – это только лакмусовая бумажка, которая освещает эту проблему.
Мне кажется, если бы мы действительно сегодня дискутировали вокруг этой программы. Если последние несколько десятков лет подряд в обществе считалось, что банковская система – это локомотив экономических реформ, локомотив экономики, «кровеносная система». То в этой программе двигателем экономических сдвигов в нашей стране, теперь будет земля, труд, капитал. Банковская система теперь будет играть совсем другую роль.
Мне кажется, даже с этого уже можно было бы начать дискуссию. Хотя, по большому счету, все мы понимаем, что реформирование банковской системы должно происходить после того, когда в стране будет отработана стратегическая новая экономическая политика. Именно под нее и должна реформироваться банковская система. Например, когда готовится проект бюджета, то уже после его принятия готовится денежно-кредитная политика Центрального банка. Где-то вот так. Тот факт, что такой документ существует, уже хорошо, но, к сожалению, мы не можем его обсуждать. Поэтому мне кажется, чтобы вернуть доверие населению, нужно начинать именно с этого. Когда украинцы почувствуют стабильность, когда почувствуют, что в стране совсем другой уровень инфляции, это повлияет на процентные ставки и экономический рост.
Александр Охрименко: Действительно если экономическая политика касается ограничения работы банковской системы, в том числе и ограничений на выдачу депозитов, это вроде бы должно помочь. Но к сожалению, на сегодняшний день, некоторые банки даже эти ограничения не выдерживают и устанавливают более низкие ограничения. Сегодня ведется дискуссия на предмет «кто виноват?». Или банки действительно виноваты, что устанавливают более низкие ограничения, или действительно сама система не позволяет банкам своевременно возвращать депозиты.
Я хотел бы спросить у Ярослава Колесника. Как вы считаете, где тот уровень, когда действительно банк не справляется с ситуацией? И как помочь банкам, чтобы они своевременно погашали те депозиты или хотя бы выполняли те нормы, которые установил на сегодня Нацбанк?
Вице-президент Ассоциации «Украинский кредитно-банковский союз» Ярослав Колесник: Вопросы, которые мы обсуждаем на сегодняшнем круглом столе, серьезные и актуальные. Я бы немного шире говорил о сложившейся ситуации. Но сначала ответим на ваш вопрос.
На мой взгляд, банки должны готовиться к своевременного возврату средств, у них есть для этого цели комитеты, которые работают. Есть так называемый «Алко», который отслеживает сроки привлечения депозитов, сроки их возврата. Банки должны брать на себя соответствующие риски. Я никогда не понимал ситуации, когда банк дает 100%-й кредит для покупки автомобиля, ведь если автомобиль выехал из автосалона, его уже стоимость на 25% ниже. Люди отдали всю сумму, а потом банк говорит, как нам работать с таким заемщиком, это его честная ошибка. Все же я имею право отстаивать позицию банков. Но банки должны работать профессионально, именно отсюда и возникают дальнейшие проблемы.
Теперь о возвращении депозитов. К сожалению, сегодня система гораздо серьезнее отягощена проблемами, чем в 2008-м году. Сегодня ситуация намного сложнее и ее нужно решать системно. Следует принять множество системных решений, которых, к сожалению, нет. А если они и принимаются, то с существенным опозданием, либо вообще не принимаются.
Сегодня есть такие проблемы, которые не очень чувствуют на себе рядовые украинцы. Это отсутствие межбанковского рынка. Откуда банки получают средства? Или их несет населения или они остаются на счетах, или банки привлекают их за рубежом, или они привлекаются друг у друга. Отсутствие межбанковского рынка – это серьезная проблема, которую никто не берется сегодня решать. Поэтому когда приходит условный срок возврата депозита, банк обращается в другой банк по схеме «ты мне дай денег, а я верну депозит». Это самая простейшая схема, если население не несет в банки депозиты. К сожалению, эта схема сегодня не работает, и банки действительно находятся в очень сложной ситуации. Но так или иначе, я абсолютно согласен с первой позицией: если депозит закончился, его нужно вернуть вовремя.
Другое дело – решение, которое было принято в 2008 году. Это ограничение (мораторий) на досрочное снятие депозитов. Мне кажется, что нынешнее руководство Нацбанка должно было ввести эту меру еще с марта этого года и мы предлагали это сделать еще тогдашнему руководству как Кредитный банковский союз. Да, это жесткая мера, но мы понимаем, в какой ситуации мы находимся.
И досрочное возвращение депозитов, на мой взгляд, сегодня должно быть понятно сообществу. Тем более, когда депозит снимается, конвертируется в доллары и такое прочее, мы получаем дополнительное давление. Поэтому досрочное снятие депозитов должно быть ограничено, а вот если депозит закончился, то он должен быть возвращен. Да, сегодня это нельзя ввести одновременно…
Александр Охрименко: А почему сегодня нельзя ввести такой мораторий? Это не даст эффекта?
Ярослав Колесник: Если ввести мораторий на досрочное снятие депозитов – результат будет. Это даст эффект, даже если ввести такой мораторий поздно.
Александр Охрименко: Ввести мораторий на валютные и гривневые депозиты?
Ярослав Колесник: И на те, и на другие. Я даже больше скажу, мы обсуждали и дали целый ряд предложений, некоторые из которых я озвучу.
Как все-таки стабилизировать ситуацию? Я убежден, что мы должны изменить этот опасный тренд, потому что другого варианта у нас нет. Станислав Аржевитин сказал правильно - если банки не будут работать, ни о каком восстановлении экономики не может быть и речи. Это абсолютно четко, иначе все будут носить деньги в чемоданах, и это никуда не приведет. Восстановление банковской системы – это проблема номер один, не потому, что мы банкиры, а потому что это закон.
Как это сделать? Позиция номер один дает серьезные проблемы. Безусловно, в первую очередь нужно поработать с банками. Во-первых, следует реформировать пруденциальный надзор. Что это такое? Это постоянный мониторинг по текущему состоянию коммерческого банка. Если он не отвечает надежности, тогда регулятор вводит определенные требования - ограничения, ограничения, ограничения. На сегодня пруденциальный надзор не работает, и он нуждается в чрезвычайно быстрой реорганизации.
Вторая проблема – это работа так называемых кураторов, ведь их работа также неэффективна. Если мы эти две проблемы выровняем, тогда доверие к банкам будет возрастать, будет очень быстрая реакция.
Следующий вопрос – это, безусловно, валюта. Все нынешние меры Нацбанка по валюте, загоняют ситуацию в тупик. На самом деле, есть такое предложение: разрешить продавать валюту, но с обязательным зачислением ее на депозитный счет. Тогда мы снимаем эту спекулятивную составляющую. Потому что вы перевели свои деньги, но вы их не вытащили из банковской системы. Там есть процедура «командировки», но это все регулируется очень быстро, нормально и эффективно. Но вы не вынимаете деньги из банковской системы. Вы не доверяете определенный период гривне, но тогда вы условно сохраняете все население банковской системы. Это один из способов.
Следующий вопрос. Вообще, восстановление экономики – это стоимость. Когда сегодня 26% по депозиту, то все сознательные понимают, что это кредитовать невозможно.
Александр Охрименко: Уже есть и 28%!
Ярослав Колесник: Неважно. Существует наиболее простой первый шаг - ограничить стоимость валютных депозитов. Это нормальный опыт. Я ничего нового не придумываю. Лет пять назад регулятор ввел ограничения на иностранных привлечения на уровне 12%, и банки справлялись с этой ситуацией. Они определенным образом это регулировали. Если мы сегодня условно введем ограничение на привлечение валютных депозитов на уровне, например, доллар 6%, а евро - 4%, то через год оно автоматически снизит все ставки, в том числе и по гривне.
Можно дальше выдвигать целый ряд предложений. Мы действительно их подали и регулятору, и правительству. Правительство дало достаточно эффективную оценку нашим этим предложениям. Да, они не дадут быстрой реакции, но они стабилизируют и дадут толчки для дальнейшего развития. Вот так коротко.
Александр Охрименко: Продолжая дискуссию, хотел бы обратиться к Ярославу Жалило. Сегодня есть такие разговоры, что налог на депозиты негативно повлиял на ситуацию. Ограничения тоже негативно повлияли и заставили людей забирать деньги из банков. Если мы сегодня, например, или отменим налог, или установим границу, с которой берется налог и из которой не берется. Можно ли таким образом вернуть и заставить людей нести деньги в банки?
Президент Центра антикризисных исследований Ярослав Жалило: Спасибо Александр. Я думаю, это очень правильный вопрос. Нам сегодня следует взглянуть на мотивы, которые сегодня заставляют людей массово забирать деньги из банков.
Здесь уже вспоминали кризис 2008-2009 годов. Вообще, существуют два основных мотива, которые влияют на решение человека нести деньги в банк, или, наоборот, забирать их, - это доверие и ожидание. О доверии к банковской системе здесь уже говорили. Оно базируется на том, отдают депозиты или не отдают. Если начинается лавиноподобное нарастание проблемы в разных банках по выдачу депозитов, то соответственно дальше уже человек перестает доверять банковской системе. Или если существует массовая информация об ухудшении финансовой ситуации в банках и т.д. И существует интересный момент для оценки этой мотивации. Он заключается в том, что вы, Александр, назвали соотношение в уменьшении валютных вкладов…
Александр Охрименко: 7 млрд забрали. И самое удивительное, что забрали валюту.
Ярослав Жалило: И я хотел бы это подчеркнуть. Тот факт, что забирают и валютные вклады, свидетельствует о том, что у населения падает доверие к банкам. Не к национальной валюте гривне, то есть не из-за девальвационных ожиданий, действительно гривна обвалилась почти в 1,5 раза, Не это стало фактором, а именно недоверие людей к банкам. Это первое.
Но источником этого недоверия стала не столько ситуация в банковской системе, а как об этом много говорили, общие ожидания по экономике. Никогда еще экономика Украины не оказывалась в ситуации фактической войны. Никогда за последние лет десять не было настолько резкого и глубокого провала всех макроэкономических показателей. И третий момент, очень важный, что все это произошло на фоне специфической ситуации в общественном сознании. Социальные психологи отмечают, что общественному сознанию характерен так называемый «социальный склероз». То есть все уже забыли, что такое было в 1999-м и 2008-2009-м годах. Это специфика Украины. Была стабильность, когда люди несли деньги в банки 2010-2012 годах. Сегодня очень четко отслеживается взаимосвязь основных показателей. Мы видим внеэкономическое влияние на экономические показатели.
Понятно, что принципиального изменения ситуации без улучшения общих показателей, даже во внеэкономической сфере, в банковской системе мы не достигнем. Мы НЕ уговорим мы людей, чтобы они несли деньги в банки, если на значительной части страны идет война и наблюдается стремительное падение макроэкономических показателей.
Но, что можно сделать в этой ситуации? В этой ситуации можно сделать более безопасное рефинансирования банков под обеспечение возврата вкладов. Сегодня эти риски существенные потому, что те средства, которые поступают на рефинансирование, несмотря на различные ограничения, идут, во-первых, на валютный рынок, то есть начинают играть спекулятивную роль. И во-вторых, они идут неструктурировано, прямо на внутренний денежный рынок. Поэтому сейчас очень актуальным есть вопрос специализации сегментации банковской системы по специализации. Речь идет о банках долгого кредитования, - экспертного кредитирования, ипотечного, аграрного и т.д. Сейчас подходящий момент для того, чтобы через такую структурную институциональную реформу, упростить возможности рефинансирования банков под выдачу вкладов.
И второй момент, я все же принадлежу к тем экономистов, поддерживающих меры Нацбанка касательно административного регулирования валютного курса. Просто надо понимать, что сегодня в стране идет война, и фактически валютный рынок традиционно на это реагирует. Даже в более мирные времена рынок полем сражений и атак в рамках экономической войны. Поэтому в любом случае это нужно тоже учитывать.
На что еще хотел бы обратить внимание. Куда идут те деньги, которые люди вынимают из банков? Интересная же ситуация. Традиционно мы считаем, что люди снимают деньги и конвертируют их в валюту. Но нет. На самом деле, у нас ситуация противоположная. По сравнению с противоположным годом, оборот средств на наличном валютном рынке в три раза меньше, чем год назад. И на межбанке также примерно где-то втрое меньше…
Александр Охрименко: Ну на межбанке на самом деле другие причины – он фактически остановился.
Ярослав Жалило: Нет, я понимаю, что там другие причины. Я говорю о наличном рынке. Фактически люди не идут покупать валюту, в любом случае через официальные источники. А куда идут средства? Частично, видимо, на тенизацию экономических процессов – что-то просто выводится в сферу наличного оборота и не попадает в банки через депозиты физических и юридических лиц.
Частично средства идут на текущее потребление, потому что люди просто потеряли или у них уменьшились источники доходов, особенно если мы возьмем те регионы, где вообще утрачены источники существования. Фактически сегодня эти сбережения, которые люди отлаживали на «черный день», сегодня и играют роль на «черный день».
Поэтому я думаю, что еще одним важным механизмом, который мог бы немного упростить ситуацию в банковском секторе с депозитами, могло бы быть структурирования или определение специальных механизмов выплат или компенсаций, если банк ликвидирован. То есть тех вкладов для тех людей, которые тем или иным боком пострадали вследствие террористической атаки на востоке Украины: потеря работы, жилья, не дай Бог, близких и т.д. Возможно, это тоже можно было бы структурировать и вот этот сегмент вынужденного изъятия вкладов перевести в безналичную форму. В любом случае уменьшить текущее давление на банк.
И наконец, отвечая на ваш вопрос, я все же считаю, что в данной ситуации налог – это настолько мелкий фактор, который, возможно, в начале, когда его только внедряли, мог играть некоторую экономическую роль. К тому же этим налогом обкладывают наши сбережения. Но я не думаю, что даже полная отмена налога принципиально изменит ситуацию. Ведь это системные вещи, которые влияют в первую очередь на ожидание, а следовательно – на мотивацию людей к сбережениям. Они играют принципиальную роль.
Александр Охрименко: Теперь я хочу задать вопрос Андрею Блинову. Вопросы стратегического характера. Как известно, у нас прошли стресс-тесты и на сегодняшний момент многие обсуждают необходимость увеличения капитала банков. Действительно, можно ли за счет увеличения капиталов банков, возобновить доверие населения или заставить банки нормально работать. Насколько это вообще реалистично в наших условиях?
Если вы помните, называли цифру чуть не 100 млрд. МВФ позволил сделать эмиссию в размере 45 млрд, из них 10 млрд отдать Фонда гарантирования вкладов. То есть, 35 млрд можно использовать для рекапитализации банков, но не более. МВФ понимает, что это эмиссия. Но обращаю ваше внимание, что большая часть этих денег пойдет на государственные банки. Поэтому, насколько реально за счет рекапитализации возобновить доверие населения или заставить банки нормально работать?
И второй вопрос каверзный. Господин Андрей, как вы считаете, будут ли нерезиденты сейчас докапитализировать свои украинские дочки, или вряд ли?
Украинский экономист, бывший главный редактор журнала «Эксперт-Украина» Андрей Блинов: Спектр вопросов очень широкий. Прежде всего обращаю внимание, что у нас круглый стол по банковской системе. Однако, и первый, и второй факторы, к сожалению, лежат за пределами банковской системы. В данном случае, если бы мы не говорили о банковской системе, а о НБУ, то это производная от той ситуации, которая есть.
Первая цифра – дефицит общего бюджета в Украине составляет 12% ВВП. Мы такого не видели с середины 90-х годов. Здесь на круглом столе находится очень много молодых людей. Однако те, кто постарше, помнят, что такое было доверие к банковской системе в 90-х годах. Тогда инфляция перекрывала процентные ставки в банках. Сейчас инфляция составляет 20%. Последний раз такое было в 2000-х годах.
Если мы говорим о гривневых депозитах, давайте говорить откровенно, что если говорить о первоклассных банках, о банках, в которых фактически депозиты являются гарантированными не только сейчас Фондом гарантирования, но и фактически обещанием правительства и МВФ поддержать эти банки рекапитализацией. То мы понимаем, что там есть ставки на уровне 20% и т.д. Перекроет ли такой гривневый депозит риск инфляции? И что будет с этим банком через год?
На сегодняшний день, давайте говорить откровенно, что такое информационное общество. Каждое утро, когда я открываю веб-сайт или информационный носитель, постоянно читаю: мы не доверяем 3 или 4 российским банкам; с другой стороны, мы не доверяем «Приват-банку», потому что он Коломойского; затем, мы не доверяем западным банкам, потому что они могут уйти из Украины. Ты читаешь по каждой группе и находишь фактически аргументацию в 5 случаях из 6, почему на сегодняшний день в банки не стоит вкладывать средства. И это общая система, которую переломать Нацбанк или банковская система, не в состоянии. Поэтому сегодня мы должны требовать, в том числе от МВФ, чтобы Украина имела возможность поддержать те банки, которые являются крупнейшими в системе. На самом деле, меморандум Украины с МВФ позволяет, по крайней мере, не допустить полного распада банковской системы в случае дальнейшего ухудшения ситуации.
Я думаю, что политика НБУ должна измениться, по крайней мере, в двух вещах. Во-первых, я никогда не говорил, что это стратегически неверно, но я считаю, что сегодня нужен переход на инфляционное таргетирование. Переходить на инфляционное таргетирование, когда у вас 12% дефицит бюджета, когда у вас остается дефицит платежного баланса, когда у вас большие дисбалансы по составляющим бюджета, выглядит довольно странным. Сегодня у нас сейчас приняты основы кредитно-денежной политики на 2015-й год и там инфляция заложена 9%. По правилам инфляционного таргетирования мы фактически должны «отрубить все конечности» Национального банку, если этот показатель не будет выполнен. Ведь как он может быть выполнен в таких условиях? Это примерно та же история, что и с курсом по 12,95. Это такой определенный такой индикатор, в который мы просто должны верить, как в некую звезду за миллионы световых лет. Соответственно, на сегодняшний день, если НБУ начинает возвращаться фактически к режиму реставрации фиксированного обменного курса, иначе я эти заявления в течение последнего трех недель классифицировать не могу, тогда нужно вводить именно режим инфляционного таргетирования. И говорить, что сейчас мы отступаем от этой политики до стабилизации ситуации.
Второй момент, нужно ввести запрет на досрочное снятие средств с депозитных счетов. Я не понимаю, почему эта мера не была введена НБУ в феврале и в марте предыдущим руководством. Эти сценарии предлагались еще в 2004-м году, когда у нас не было финансового кризиса, но был кризис политический, связанный с выборами третьего президента. Далее, мы видели эту же историю в 2008 году. Сегодня фактически были наказаны те люди, которые держат в первую очередь валюту в банках. Давайте не забывать, что если вы, например, приносите в банки 5000 долларов, и для того, чтобы их снять, вам нужно заказать эти средства, получать по 15 тысяч гривен порциями, и дай Бог, чтобы банку подвезли «подкрепление». В это напоминает пословицу или поговорку «Залезть на верблюда – 2 доллара, а слезть – 10 долларов».
В данном случае получается, что ситуация абсолютно неправильная. Насколько я знаю, Нацбанк планировал снимать эти ограничения, однако из-за августовских событий эти планы были отменены. В этом плане я абсолютно поддерживаю идею ввода какого-то индикативного показателя по валютным вкладам и ориентирования работы НБУ с процентными ставками на этот показатель. Я уважаю Ярослава Григорьевича, если он говорит, что 5-6%, значит это правильно. И очень важно, чтобы эти средства возвращались в срок и в полном объеме. Если есть просрочка хотя бы на один день, то простите, вы забираете средства из системы, и это будет абсолютно нормальная реакция любых людей. Думаю, что каким-то образом банковское сообщество должно начать наконец обходить ограничения, установленные гражданским кодексом, и вводить возможности снятия срочных депозитов.
Возможно, и мы об этом говорили с банкирами на более таких практических совещаниях, может, действительно стоит вводить так называемый «срочный» но «безвидкликный» режим. То есть, с клиентом заключается договор и он осознает все условия и риски. Кстати, у меня с одним из банков есть такой договор, в котором написано, что если я сниму средства раньше 6 месяцев, как это определено контрактом, то с меня снимаются не только все проценты, но и 10% штрафа. Вот там написана такая оговорка, чтобы фактически мне потом заблокировать поход в суд. Конечно, я этого не планирую, однако такие позиции отдельные банки вводят. Опять же, это очень высокий риск, ведь банки могут попасть на мошенника или на человека, который хочет на этом заработать, и он будет апеллировать к нормам гражданского кодекса и другим законам. В любом случае, вопрос в том, должно ли это быть единственной позицией банковского регулятора и сообщества, я задавал этот вопрос трем последним руководителям НБУ и все трое говорили, что этого нельзя делать, поскольку это запрещает закон. Закон пусть снимут и тогда мы будем делать.
Здесь также говорили об объемах рефинансирования банков. Действительно регулятор всегда видит, куда идет рефинансирования и все разговоры о том, что они могут идти куда не туда, а регулятор этого не видит, мне кажутся странными. Ведь все знают, что банки отчитываются в ежедневном режиме, а НБУ предоставляет своими балансами дополнительные справки.
Параллельно с этим, я думаю, что абсолютно бессмысленной, это мы уже сейчас видим, становится норма о введении налога в 15%. Кстати, этот вопрос был не мне, но я хочу поддержать. Как только появился единый плоский налог, он был спокойно введен. Вы помните, что было в апреле этого года? Я специально разбирался в этой норме. Сколько бы мы платили, если для одних ставка налога 5%, для другого – 15%, 25%, а затем происходит стагнация, перерасчет и т.д. Мало того, что все начинают работать бухгалтерами, так еще и в банках сейчас сделали очень просто – банки стали агентами сами по себе. Они умножают процентную ставку на 0,85, точка.
Что касается 0,5% отчислений в пенсионный фонд. Здесь говорили о том, что спрос на валютном наличном рынке ниже. Так он и потому и ниже.
Сегодня прокуратура и МВД говорят, что они до сих пор не разобрались, кто у них будет заниматься финансовыми расследованиями. За это сейчас идет наибольшая борьба. И сегодня получается так, что у нас государство на сегодняшний день фактически дополнительно, имея все эти проблемы, еще и вытесняет «белое» обращение туда. Я думаю, что сегодня голос банкиров может быть сильным, однако не настолько, чтобы практически повлиять на ситуацию.
В то же время невозможно просто что-то переписать или заставить Нацбанк принять постановление. Нельзя принять постановление или даже закон, чтобы уровень доверия к банковской системе вновь стал 85%, как в 2007 или в 2012 году. У людей действительно память очень короткая.
То есть, те банки, которые на сегодняшний день возвращают депозиты, несмотря ни на что, а их достаточно много, должны, во-первых, через свои пресс-службы сообщать, что вот мы возвращаем депозиты. Во-вторых они должны выяснять, на что они берут деньги и откуда они их берут, чтобы это не выглядело, что они сняли последнее и сегодня последний день, когда они выдают. И третья позиция – должно быть совместное заявление НБУ, профильных банковских ассоциаций, как крупнейших банков, которые собирает Гонтарева, так и всей банковской системы. Эти банки должны вносить свои предложения в Верховную Раду, Кабинет Министров относительно позиций, связанных с невозможностью снимать срочные депозиты, с четкой заявленной политикой об обменном курсе, политикой банковских ставок. Банки со своей стороны наибольшее, за что могут взяться, это гарантировать стабильность. Они должны работать как часы.
Что касается капитализации, то я думаю, что мы сейчас находимся в ситуации, когда мы будем отходить от 180 украинских банков и возвращаться к цифре 100. Хотим мы этого или не хотим. Консолидация банковской системы будет. У нас заявлено, что желательно, чтобы капитал банков был не 120, а 500 млн гривен. Те банки, которые на сегодняшний день не имеют такого капитала и этим сейчас занимается Нацбанк, он смотрит, а из чего состоит статутный капитал банков, насколько там так называемых «мусорных» активов, и насколько это действительно существует полноценное обеспечение.
Думаю, что практически параллельно должен начинаться процесс или принудительного объединения банков, это так называемый «емерджин», которого мы в Украине еще не видели, кроме покупки отдельными банками просто небольших банков в виде отделений.
Что касается крупнейших банков, то я думаю, что в этом потенциальном заявлении, в заявлениях НБУ и правительства, должно прозвучать, что МВФ, правительство и все-все-все, кто фактически занимаются экономической политикой, гарантируют, что 16 крупнейших украинских банков, (на самом деле, их 17, потому что «Укргазбанк» туда не попадает, он государственный), гарантируют не только выдачу депозитов, а любые активно-пассивные операции. Потому, что установлен фактически неограниченный лимит на рекапитализацию, которого будет достаточно.
В конце выступления я хотел бы выразить оговорку о желании продолжать рекапитализировать коммерческие банки, и превращать их в государственные.
Что касается частных собственников, то насколько я знаю по публицистической информации, которую я собирал, до половины владельцев банков готовы вкладывать средства. Что касается иностранных банков, и в первую очередь, российских, насколько я знаю, вообще проблема не стоит. Например, ВТБ, ВЭБ, - они или только зарегистрировали очередную эмиссию, или планируют это сделать до конца года.
Действительно есть проблема в ведении диалога правительства и НБУ с владельцами этих банков. Если они будут видеть, что владельцы этих банки не удерживают, тогда позиция по рекапитализации этих банков должна включаться, поскольку крупнейшие банки терять нельзя.
Что касается мелких банков, то простите, здесь балансы и платежеспособность действительно невозможны. Если мы будем контролировать каждый «гастроном», то тогда мы будем просто возвращаться к Советскому Союзу. А этот вопрос сейчас точно несвоевременный.
Александр Охрименко: Хочу передать слово Виктору Суслову и вспомнить, что у нас на сегодняшний момент действительно очень много ввели временных администраций в банках. С одной стороны, действительно это решило частично проблему. Но скажите, можно ли вообще за счет временных администраций, за счет уменьшения банковской системы, вылечить банковскую систему? Насколько она будет после этого здоровее? Или мы все же пока по кругу ходим – вводим временную администрацию, выплачиваем, вводим-выплачиваем?
Экс-министр экономики Виктор Суслов: Нужно с самого начала очень четко понимать, что оздоровить банковскую систему нельзя, обсуждая только внутренние проблемы банковской системы. В том числе введение администрации, те или иные административные меры Национального банка и так далее. Потому что ситуация в банковской системе сегодня определяется ситуацией в нашей экономике. Поэтому, если мы берем последние данные, согласно которым в августе этого года по сравнению с августом прошлого года, объемы промышленного производства в Украине упали на 21,4%, то надо понимать, что за этим стоит не просто сокращение объемов производства. Для многих предприятий это невозможность своевременно вернуть кредиты, за этим стоит нарастающая безработица, а значит, огромное количество физических лиц-заемщиков, тоже не в состоянии вернуть кредиты. Когда мы говорим, что падает наш экспорт и уменьшается поступление валюты в страну, естественно, здесь возникает вопрос «Как выполнять свои валютные обязательства?» и т.д. Я мог бы рассказать об этом подробно. Но сейчас главное понять, что в этой ситуации нет прямой вины банковской системы. Я не оправдываю банкиров, но сложившаяся ситуация – это следствие общей экономической политики, и, к сожалению, на сегодня шансов для того, чтобы переломить эту ситуацию, нет. Все прогнозы негативные, падение ВВП будет не менее 10%, а вероятно и больше. Но в число этой подготовки, в число мер, должно входить также и объяснение общественности сути проблем.
Мы говорили о том, отдавать депозиты или не отдавать депозиты. Когда в условиях кризиса, в начале 2009 года, меня вернули главой Госфинуслуг, первое, что я сделал, - сразу дал поручение и с коллегами подготовили проект изменений в Гражданский кодекс, в соответствии с которым вводили новый вид депозитов. Именно те депозиты, которые можно выдавать только по окончанию срока и нельзя снимать досрочно. Я пошел к Владимиру Семеновичу Стельмаху. Он вызвал своих юристов и говорит, что вроде все правильно, но вроде и кризис идет, но послушаем юристов. Пришли его юристы и сказали, знаете, это нарушает права вкладчиков, НБУ не поддержал.
Я втянул в этот процесс Ассоциацию банков Украины во главе тогда была с таким нашим общим другом Борисом Тимонькиным. Мы пошли в правительство, - никто ни на каком уровне не поддержал. Хотя это соответствует и мировой практике, и дало бы возможность банковской системе совершенно иначе планировать и обслуживать, и возвращать депозиты. Но вернитесь к этому сейчас, и банкиры должны объяснять, почему это нужно. Потому что вот те временные меры, которые предлагают – вроде пусть НБУ введет мораторий на выдачу депозитов, все, что НБУ в этой сфере вводил, и в конце 2004 года, и в 2008-2009 году, на самом деле, было незаконно. Надо создать не какие-то чрезвычайные меры, которые вводит Нацбанк. Естественно, он возбуждает и панику среди вкладчиков, которые постоянно спешат снять деньги, а вдруг завтра введут мораторий.
Надо создавать правовую основу для правильного регулирования банковской системы. А такая правовая система не создана. Вина здесь, конечно, законодателя. Здесь огромная вина НБУ. Потому что это простая мера, но она очень сильно повлияла бы на ситуацию. А то, что вводятся ... порождает панику. И каждый кто не может получить своевременно депозит, когда его отсылают получать по 15 тысяч гривен или еще как-то.
Я знаю одного несчастного бизнесмена, который копил много лет средства на депозитном счету, купил целый миллион долларов, а цены упали на недвижимость, и деньги в банке. Ему сказали, что могут отдавать вклады по 15 тысяч гривен. Он мне говорит, что я посчитал, что должен больше 3 лет ходить, чтобы эти деньги снять. Конечно, он уже никакой дом купить не может. Но для себя он делает вывод, и люди с деньгами делают вывод, что они в банки в таких условиях ничего не понесут. И мне, например, непонятно, если чрезвычайная ситуация сложилась в отдельных банках, зачем НБУ бьет по всем банкам? Ведь от банкиров мы постоянно слышим, что есть банки в хорошем состоянии, они способны отдавать полностью депозиты, а Нацбанк запрещает им это делать, вводя свои ограничения.
Понимаете, сегодня важно, чтобы общественность увидела банки, которые выполняют свои обязательства. У многих людей сегодня, особенно у тех, кто поснимал больше 100 млрд со своих счетов, вопрос, и мне задают и вам: «А куда нести эти деньги?». Получается, что никуда. Потому даже если вы принесете валюту в самый хороший банк, он вам все равно ее не выдаст. А если вы знаете, что он ее не выдаст, что такое решение НБУ, то вы эти средства никуда и не понесете.
Сегодня центральный вопрос: «Когда вкладчики понесут деньги в банки?», требует только одного ответа – «Только тогда, когда НБУ поумнеет». Вкладчики понесут деньги в банки, когда будут сняты эти ограничения, когда будут названы плохие банки и к ним будут применены санкции, и названы добросовестные банки, которые выполняют обязательства в полном объеме. Люди понесут деньги в банки, когда для добросовестных банков не будет вводиться никаких ограничений, и потенциальные вкладчики увидят, куда можно нести деньги. Я уже думаю о том, что хоть запускай филиалы иностранных банков, хотя это будет плохо для украинской банковской системы. По закону это можно сделать, но у нас филиалов иностранных банков нет, потому что мы в свое время вступали в ВТО, и там создали такое законодательство, что иностранным банкам невыгодно создавать эти филиалы.
В итоге на руках у населения находятся огромные средства, и они не могут быть мобилизованы. При этом десятки миллиардов долларов крутятся в теневом секторе - с понятием критического импорта, соответственно, с множественностью курсов, развитостью теневых операций.
В Украине сложилась и тяжелая валютная ситуация. Разрешите, например, валютную торговлю, что бы люди, у которых валюта есть, пришли и купили, что они хотят в какой-то розничной сети. Я понимаю, это подрывает гривну. Но это было в 90-х годах, но к этому надо возвращаться, потому что от такого оборота, по крайней мере, валютные поступления будут идти в бюджет. Да и собственники валюты хоть смогут ее в конце концов тратить куда-то. Куда они ее сегодня могут еще потратить, кроме как продавать спекулянтам с риском получить «по голове». То есть, сегодня есть целый ряд достаточно понятных и простых решений, которые не принимаются.
Но есть еще, если уже анализировать, я считаю, очень важный момент, который постоянно недооценивается. Украина накопила огромный внешний валовой долг, в том числе и долг банковской системы перед внешними кредиторами. На сегодня это больше 21 млрд долл, и долг коммерческих организаций, в том числе краткосрочный долг, которые нужно было погасить в течение года, который на 1 января этого года составил целых 61 млрд долл. И то, что началось сокращение внешнего долга, говорит о том, что валовой внешний долг за счет выплат коммерческих структур сократился. Это говорит о хронически снижающейся перспективе и большом дефиците валюты, которой, конечно, хватать не будет. И если это все понять, то надо иначе управлять валютными ресурсами, валютным рынком, но как-то я не вижу просто даже понимания глубины ситуации, потому что страна активно движется к дефолту.
В остальном НБУ вынужден конечно, когда вкладчики забирают деньги, давать кредиты рефинансирования коммерческим банкам, чтобы воспрепятствовать их массовым банкротствам. Это правильно, но мы приходим к неизбежной девальвации, потому что накопление больших масс, средств на руках у населения, спрос на валюту, - это тоже дополнительный фактор девальвации. И конечно, поддержка бюджета при огромном дефиците, поддержка «Нафтогаза», - упомянутые 115 млрд, прирост ценных бумаг правительства в руках НБУ с начала года больше на 100 млрд и т.д.
Предотвращая сегодня тотальный кризис банковской системы Нацбанк, в общем-то прав. Другое дело, что более радикальные меры не принимаются. А что касается временных администраций, то их в банках будут вводить и дальше. Их уже введено в более чем двух десятков. Мелкие банки, очевидно, не будут поддерживаться через некоторое время хотя бы потому, что лимиты такой поддержки определены сегодня валютным фондом и они ограничены. Инвесторы не идут, притока валюты в страну нет. Словом, лимит времени крайне ограничен, а в следующем году, если не до конца этого, при такой политике нас ждет вообще глобальный финансовый крах. Поэтому нужно очень быстро пересматривать эту политику.
Я считаю правильным, что наконец-то прекратили войну. Вести войну – это была величайшая ошибка в нынешней экономической ситуации. Надо было любой ценой находить возможности договариваться. Я уверен, что весной такие возможности все же были, и ситуацию на востоке можно было урегулировать иначе. Но то, что не поняли тогда, нужно сделать максимум сейчас.
В то же время, не надо уводить рынки из Таможенного союза. Не нужно уходить из них. Надо все же добиться больших объемов помощи от Запада. Но главный фактор, как все знают и о которых говорят каждый день иностранные инвесторы, - до тех пор, пока внутри страны не будет подавлена коррупция, которая сегодня не меньше, чем при Януковиче, а возможно, и больше, перспективы никакой нет. И глядя на все это, я с сожалением думаю, что, возможно, стране придется пройти через период жесточайших потрясений в следующем году, пока, наконец, может быть, эти проблемы будут решены.
Александр Охрименко: Слово Валерию Савасяну. Я понимаю, что в данном случае ваш коллега Суслов сделал пессимистический прогноз, возможно, у вас будет другое виденье. Мы понимаем, сейчас люди забирают деньги с банков, будет ли действительно какой-то эффект от этих изменений? Или все действительно так печально?
Валерий Савасян: Первое, сама экономика состоит из двух частей: реального сектора экономики, и финансового сектора экономики. И если финансовый сектор экономики развивается отдельно, вне зависимости от связи с реальным сектором экономики, то жди беды, когда-то она наступает.
И вот, мы находимся в такой ситуации, при котором в том числе и наше руководство, в том числе и Кабинет Министров своими постановлениями делает все, чтобы развязать финансовые рынки и рынки реального сектора экономики. Я вспомню постановление №488 от 29 сентября, где предприятиям химической промышленности запрещается использовать газ в качестве сырья. Это хорошо или плохо? С политической точки зрения, может быть это и хорошо. С экономической это ни в какие рамки не вкладывается. В том смысле, что идет цепочка. Цепочка следующая: я просто напоминаю, что предприятия химпромышленности приносят 6,5% экспорта и валюты в Украину. Половина предприятий металлургического комплекса.
В этой ситуации идет следующая цепочка: рынки экспортные теряются – раз. Предприятия в 20 тысяч рабочих не работают, не получают зарплаты, они не несут деньги в банковскую систему и не создается того мультипликатора, исходя и тех 100 долларов, который приносит потребитель, получается там тысяча гривен, которые идут в реальный сектор экономики. Вся цепочка замыкается на то, что с потерей этих внешних рынков мы теряем возможность осуществлять рефинансирование реального сектора экономики. И вот этот трансмиссионный механизм, работает не только на какую-то отдельную отрасль промышленности, а для всех отраслей промышленности. И это законы экономики являются аполитичными и они ни в какие связи с политикой не должны вступать в принципе, поскольку являются двигателем развития национальной экономики в целом.
В этой ситуации необходимо сказать, что уже доказано, начиная с 1960-го года, со времен противостояния, что при любых обстоятельствах государство должно, в том числе и в финансовом секторе экономики, выполнять свои обязательства перед своими гражданами. В том смысле, что это как бы игра двух игроков. В теории это известно – если выполняются обязательства, то идет развитие по восходящей траектории при любых обстоятельствах, когда выполняются эти обязательства. Потому что здесь возникают вопросы когнитивной психологии, когнитивной экономики, которые связаны с потребителями, которые используют эти финансовые услуги и соответственно, вместе со страной двигают страну в сторону направления возрастания.
При невыполнении этих обязательств, тоже в теории это доказано и подтверждено уже десятки раз и в Аргентине, и в других странах, которые все это уже прошли, они просто идут по нисходящей траектории развития. В связи с этим возникает вопрос. Виктор Иванович (Суслов) и господин Блинов говорили, что ситуация сложная. Но вот какая именно у нас ситуация в экономике на сегодняшний день с выполнением этих обязательств в краткосрочной, среднесрочной и долгосрочной перспективе? Я прекрасно понимаю, что все элементы монетарной политики, которые закладываются на год, в Японии закладываются на 50 лет, и там вообще ставки кредитования – 1%. А в Европе эта ставка составляет 0,15%. Вот мы все и задумаемся, и практики, и теоретики, почему происходит такое противостояние всех этих цифровых показателей, которые мы наблюдаем последние 23 года? Почему они есть? Где те инструменты, которые позволяют как-то прогнозировать эти показатели на сегодняшний день? И тут для, кстати, для журналисткой братии, есть тоже поле для деятельности. Вот этот финансовый журнализм, правильный, который соответствует всем тем показателям экономического развития, а не просто совершенно неадекватный.
Опыт работы в США и в Европе, в других развивающихся странах идет к тому, что необходимо в обязательном порядке выполнять свои обязательства перед населением. И вот это тот тезис, который я хотел бы сделать актуальным на ближайшую краткосрочную перспективу. И все специалисты, специалисты – экономисты должны этот тезис каким-то образом поддерживать так, что бы друг друга убедить, что мы что-то можем. Потому что еще и г-н Сугоняко еще год назад говорил, сравнивая ВВП Украины с 1991 годом, он говорил, что 62% на прошлый год, на сегодняшний день Виктор Иванович сказал, что минус 10%. Ну 62 минус 10, будет еще меньше. Вопрос: «До каких пор?». Может надо решать этот вопрос так, как уже решали вокруг нас те люди, которые принимали принципиальные решения, обоснованные решения? Если посмотреть вокруг нас, начиная с Японии и Европы, то все банки имеют какую-то макроэкономическую модель по последним неокенсианским параметрам. Где у нас эти модели, почему у нас их нет? Почему у нас все шоки, которые мы имеем за последние 5, 7, 10 лет, они у нас происходят постфактум? Почему мы не можем спрогнозировать, что если сегодня у нас уйдет 6,5% реального сектора экономики, 20 тысяч безработных будут в отдельной отрасли, а фактически их будет значительно больше, включая металлургическую, а что будет в финансовом секторе экономики? А насколько вот эта девальвация будет в реальности через месяц, через два? А что нужно сделать, для того, чтобы этого не было? Тут вопросов больше к регулятору, потому что профессиональное отношение к своим обязанностям это очень важно.
Посмотрите как работает Федеральная резервная система, Европейский Центробанк. У них проходит второй и третий квартал, на конец третьего квартала уже известны все макроэкономические показатели. А мы, опять же, собираемся пост-фактум вместе с людьми, у которых возникли проблемы в финансовой системе, и задаемся вопросом: «А что нам делать?». Так это надо было вчера еще сделать, и вот это вот вчера оно настало еще позавчера.
Александр Охрименко: Мы таким образом скажем, что в банковской системе чем меньше банков – тем лучше.
Станислав Аржевитин: Можно еще раз вернусь к теме моратория на снятие депозитов, о котором мы здесь говорили. Это не мое мнение. На прошлой неделе в Ассоциации собирали несколько десятков украинских банков 3-4 группы банков и обсуждали этот вопрос. И пришли ко мнению, что мораторий на фактически досрочное снятие депозитов, ничего у нас в Украине не дает. Они провели аналитику, привели примеры нашего украинского менталитета, наших панических настроений, и учитывая, самое главное, что все у нас депозиты являются краткосрочными, ну, не через три месяца, через 5 месяцев придет, мы порождаем таким образом панику. Не сегодня отдали, а отдадим через три дня, все равно ваш срок придет. Изменить запрет на досрочное снятие - это изменения Гражданского кодекса, это серьезные вещи.
На встрече мы пришли к такому мнению, что в нашей ситуации, когда у нас фактически все депозиты являются краткосрочными, мораторий на досрочное снятие депозитов дает очень малый эффект. Возможно, для крупных банков это важно, поскольку там преступная власть миллиарды сюда давай, миллиарды из того банка снимай, для них это очевидно важно. Больше всего они концентрировали внимание на кредитной части, так как многие юридических лиц не могут гасить кредиты, ведь они длиннее, чем все эти короткие депозиты. И здесь они просят НБУ, чтобы не ухудшать класс этих вкладчиков, которые не могут «тушить», особенно валютные кредиты только по той причине, что ценовая стабильность утрачена и курсообразования совсем другое. Не ухудшать, дать возможность не формировать резервы, дать возможность реструктуризации таких кредитов, и это более реальный выход.
Между прочим, очень долго дискутировали, а почему мы не говорим о запрете кредитных ставок, которые фактически сегодня экономика и бизнес не может их вести. Это прекрасный пример в Польше и Китае, которые это сделали.
Мне кажется, что мы наступаем на те же грабли, снова говорим, что у нас должно быть 50 банков, 100 банков. Центральный банк не должен определять, сколько у нас должно быть банков, не должен этого определять и МВФ. Это должны определять рыночные условия. Есть банки, которые прилично работают. Пусть это будет банк 4-3 группы. В конце концов, мы движемся к европейским нормам. Там абсолютных цифр фактически нет. Кроме открытия финучреждения – это 5 или 10 млн евро. В базе 3, к которому мы идем, он предусматривает требования не к уставному капиталу, а к достатности капитала. То есть, не к этой цифре, которую мы написали 500, которую мы написали для открытия банка, а теперь при конечных положениях сказали привести всех к 500. Ну не дает это никакого эффекта.
Если кто думает, что у нас большие банки – это самые мощные банки, тот ошибается. Мало у нас примеров? И банк «Украина», банк «Инко», «Укрпромбанк», банк «Форум». Что это дает? Ничего не дает. Поэтому эта группа банков, 3-4-я группа банков, когда в нашей стране будет новая власть, я имею в виду Верховную Раду, эти банки имеют шанс.
Вторая норма, которую будут апеллировать о том, что средние банки, маленькие банки, они могут быть региональными банками, они могут областными банками, и не обязательно для этого иметь 500 млн уставного капитала – они 20 лет на рынке работают, у них есть своя клиентура, они прекрасно обслуживают. Вот почему эти банки должны с кем-то сливаться, их нужно куда загонять, проворачивать с акционерами всякие комбинации, которые практически не решаются? И в конце концов, наша страна берет курс на малый и средний бизнес, и мы говорим, что это ниша, которую мы должны сегодня поднимать.
Скажите пожалуйста, неужели для этой группы, для этого сегмента экономического рынка, не должны применять свои инструменты малые, средние банки, которые больше понимают и будут лучше обслуживать клиентов? Поэтому я думаю, что норма 500, плюс, вы знаете, по новой концепции у нас должны быть созданы хорошие условия для притока иностранных капиталов. Сегодня докладывали, что скоро у нас будет 50% российского иностранного капитала, наших «друзей» из России. Мы же понимаем, к чему все это идет. Мы понимаем, что это не экономическая угроза для нашей страны, мы знаем, что это у нас происходит. Поэтому с этими вещами нужно быть осторожными.
И я думаю, что тот банк, который является надежным и отвечает нормативам - это лучший показатель, и он платит, выполняет свои обязательства, обслуживает свою группу клиентов, почему он должен уходить с рынка? Я думаю, что именно рынок должен определить, сколько нужно банков Украины.
inpress.ua